Т1-15. Драйзер\Бальзак. Агенты тайной организации, борющейся с нечистью, которая живёт среди нас. Экшн, мистика и немного суровой циничной задраебальской любви
Исполнение 1. Глава 1. (1040 слов, пока только завязка) читать дальше «Серый Кардинал, это Инквизитор. Приём». Нет ответа. «Инквизитор вызывает Серого Кардинала. Повторяю, Инквизитор вызывает Серого Кардинала. Приём». Нет ответа. – Чёрт бы его побрал, – шипит сквозь зубы Тед, и шальная мысль проносится в голове: «Если уже не побрал». Он отгоняет её, несколько нетерпеливо тряхнув головой, и подступающее раздражение вперемешку с волнением – микс в любой момент пренеприятный – прямо сейчас настолько некстати, что на пару секунд Драйзер закрывает глаза, сжимает переносицу пальцами и делает глубокий вдох. Успокоиться, собраться, придерживаться плана. Соберись. Соберись. «Инквизитор, это База. Что слышно от Кардинала? Приём». Тед открывает глаза, его взгляд спокоен, а рука тверда, когда он поднимает рацию к губам и нажимает на кнопку. Пластиковые края врезаются в ладонь, оставляя на коже красные борозды. «Инквизитор. Кардинал на связь не выходит уже шесть минут. Как у вас? Приём». «То же самое, нет ответа. Продолжай попытки. План в силе, минимум десять минут остаёмся в режиме ожидания. Приём». «Вас понял. Конец связи». Оранжевые цифры – единственное пятно света в темноте автомобильного салона – складываются в 01:09. Тед задумчиво стучит пальцем по маленькому устройству связи, сейчас совершенно бесполезному, окидывает взглядом пейзаж за чуть запотевшим стеклом. Ночь за пределами железной коробки на колёсах свежая и влажная, и сидеть в закупоренной машине Драйзеру совсем не улыбается: но не такой он человек, чтобы идти на неоправданный риск быть услышанным, обнаруженным ради глотка свежего воздуха – ничего, надышится ещё. А вот будь здесь Бальзак, он, пожалуй, не стал бы особо осторожничать: высунул бы патлатую голову в окно, и попробуй его останови. «Серый кардинал, если сейчас же не ответишь Инквизитору, он лично поджарит тебя на костре до состояния Чёрного кардинала. Приём». Только свист ветра за окном. Чтобы отвлечься от навязчивых мыслей – обратно к созерцанию. Болото прямо по курсу окутано туманом, и разглядеть что-либо в этом зловещем пейзаже трудно. Кусты, укрывающие от постороннего взгляда служебный автомобиль, рассмотреть можно; они все разные, по большей части – ягодные, но Теодор не какой-нибудь зельевар, с первого взгляда отличающий один сорт от другого по специфическому рельефу листа, или как там они умничают. Тед думает «они», а в виду имеет одного конкретного умника; Бальзак тоже не зельевар, но любитель увлекаться подобными вещами (желательно незаконными и как можно более жуткими), чтобы при любом удобном случае эффектно блеснуть познаниями в тёмных материях. И вот уже новички в отделе испуганно вздыхают и восхищаются, недовольное начальство безуспешно пытается выведать, где он этого понабрался и не числится ли за ним чего, и только Драйзер не разделяет всеобщего волнения, одаривая содомита тяжёлым взглядом и неизменно разгадывая улыбку, спрятанную в серых глазах. Иной раз ему кажется, уж не ради ли этого осуждающего взгляда затевается старое доброе представление, в котором меняются одни лишь декорации, но не главные герои. Шорох рации прорывает давящую тишину, и Тед чувствует, как сотня гирь падает с души и теряется во влажной болотной земле. Он подносит рацию ближе. Уж сейчас он ему всё выскажет… «Инквизитор, ты тут?» Никогда ещё голос Виктора не звучал столь неприятно для слуха. Гири возвращаются. «Инквизитор, это База, приём». «Да-да, слушаю». На том конце связи слышится понимающий вздох. «Тед, я знаю, что ты волнуешься, нам тут всем немного не по себе, но это же не первый раз, сам знаешь. Приём». Драйзер борется с искушением закатить глаза; в темноте и одиночестве он бы этим никого не обидел, но привычка – вторая натура, так говорят. Неформальные разговоры при выполнении операций Теодор не одобрял. Потом, по успешному окончанию очередной заварушки – с радостью, пойдём, ребята, пропустим по стаканчику, насладимся триумфом, пожалуемся для галочки, что наша служба и опасна и трудна – такая уж традиция. Но когда ты сидишь в засаде за какими-то неопознанными хилыми кустиками, туман тянется с болота, скрывая теоретического подступающего врага, а твой напарник перестал выходить на связь именно в то время, когда по расчётам должен был приблизиться к ведьмовскому логову вплотную, – в такие моменты вести светскую беседу с Виктором Гюго, не в меру общительным базовым координатором, хотелось меньше всего на свете. «Знаю. В сеансе психотерапии не нуждаюсь, спасибо. Жду указаний и выступаю. Приём». Виктор усмехается; Тед так и видит, как тот качает головой и лохматая копна волос переливается медью в свете мониторов. «Всё-то вам в крутых парней играть, тебе и Заку. Вы с ним как чёртовы люди в чёрном, только оба белые. «Белые люди в чёрном», прям название для нового блокбастера». Драйзер не отвечает. Бальзак ненавидит, когда его называют даже по имени, а уж панибратское сокращение фамилии, придуманное Гюго, просто выводит брюнета из себя; это проявляется в сжатой челюсти и фальшивой улыбке, от которой вянут цветы и плачут дети, но Виктор только смеётся и хлопает того по плечу: ох, Зак, забавный ты парень. Тед же наблюдает за этими уже знакомыми наизусть сценками со стороны, и привычка сдерживаться, чтобы не возвести глаза к небу, в который раз находит практическое применение. Так и не дождавшись ответа, Гюго продолжает: «Помнишь тот случай с вендиго, когда тебя заграбастали копы, а Горький был в отъезде, и оперативно тебя вытащить не удалось? Он ведь пообещал тебе тогда ждать, одному никуда не лезть, едва ли не на Книге Нежити поклялся, а в итоге что? Правильно, мизинец пришивали. Пусть ещё скажет спасибо, что ему такой гурман попался, решил удовольствие растянуть, – другой такой бы руку оттяпал и имя не спросил…» Теодор всматривается в туман и ждёт, когда кто-то из верхов пресечёт неформальную болтовню на первой линии (наглость несусветная). Сам он не прерывает Виктора по двум причинам: во-первых, миссия сама по себе невыполнима, во-вторых, как бы самому Драйзеру не хотелось это признавать, знакомый голос немного отвлекает от тяжёлых мыслей. «…а случай с той рыжей, ну грудастой такой демоницей, помнишь, полез ведь в одиночку, пренебрёг приказом, а когда вооружённый отряд ворвался с оркестром и фейверками, они там сидели, травку какую-то курили у камина. Я хочу сказать, тут наверняка то же самое, напарник твой, как бы помягче сказать… личность эксцентричная, вот. Ну, сам знаешь». «Знаю», – приличия ради отвечает Теодор. «Слушай, – заговорщически начинает Гюго, – Горький сейчас в какой-то супер важной экспедиции, так что кто на пульте – тот и главный. Давай так, я сейчас скажу ребятам из запаса выступать, ты через минуту-две тоже выходи, и по плану Б». Драйзер смотрит на цифры: 01:15. «Не надо, Виктор. Подождём еще минут пять, как договаривались. И продолжаем попытки до него достучаться. Конец связи». «Тед, он ведь…» Выключенная рация летит на пассажирское сидение. Дверца машины отворяется, впустив холодный сырой воздух в душный салон. Чувствуя успокаивающий холод своего «Пустынного орла»* под правой ладонью, Драйзер решительно направляется в сторону туманного болота.
Исполнение 1. Глава 1. Продолжение. (850 слов, пока только завязка) читать дальше Точного местоположения Теодор не знает – только направление и определённые приметы, но едва ли в подобной местности можно заблудиться или пропустить единственную жилую постройку на километры вокруг. Бальзак должен был передать ему координаты, как только окажется на месте, но, очевидно, не успел этого сделать; да и использовать GPS с его ярким экраном, подобным сигнальной ракете: «Я здесь, нападай!», было бы крайне неразумно. Обходясь без фонарика по той же причине, Драйзер то и дело оскальзывается на мокрой от недавнего дождя и тумана траве и придерживается кромки берега. Болото глубокое – настоящая топь. Запах от него исходит густой, но скорее травяной, не похожий на затхлое зловоние, стоящее над маленькими низинными недоразумениями. Теодор уверенно продолжает путь, не позволяя себе остановиться, засомневаться. А сомневаться есть над чем: за подобные выкрутасы его запросто могут отстранить от службы. Так это называется у них, внутри – служба. Словно ничего особенного не происходит: назови нормальным словом и надейся, что таким оно и станет. Отстранить… да, могут и отстранить. Не только его, их обоих. Слишком много проблем от этих двух: один вечно лезет, куда не просят, и авторитетов не признаёт, другой – за ним наперекор приказам. Тед прекрасно осознаёт своё и без того непростое положение, но сложившаяся ситуация не оставляет ему иного выбора. Он несёт за Бальзака ответственность – прежде всего, перед самим собой, – а заявись они сейчас всем отрядом спасать грешную душу «эксцентричной личности», и спасать будет некого. Драйзеру уже приходилось иметь дело как с недальновидными планами Гюго, так и с ведьмами, и главное знание о вторых, полученное им большой ценой, заключалось в следующем: не буди лихо, пока оно тихо. Не вламывайся, но подкрадись. Не привлекай внимание, но действуй тише шелеста травы. Не нападай, но выведай, разнюхай, продумай тактику. Схитри. Один неверный шаг исключает возможность второго. Ведьма только хлопнет в ладоши – и не успеешь произнести «Господи, помилуй». Впрочем, думает Тед, в его случае это всё равно бесполезно. Эта ведьма – не мелкая сошка, не мечтательная девица, от несчастной любви ударившаяся в модное сейчас течение и сдуру навредившая другим, а настоящая злобная карга, сошедшая со страниц сказок братьев Гримм. Дело до того классическое, что Бальзак всю неделю сбора сведений фонтанировал саркастическими замечаниями, да и сам Тед нередко усмехался над сказочной абсурдностью происходящего. Правда, в сказках не рассказывается, как от страшной эпидемии неизвестной науке болезни вымирают целые деревни, как девушки лысеют за одну ночь, а юноши корчатся на земле, пока их внутренности завязываются жгутом, как в лесах находят разорванных животных с вынутыми сердцами; в сказках тактично умалчивается о многом. А в реальном мире – не том, каким его знает большинство людей, но каким его знают охотники, – самые невероятные легенды из бабушкиного сундука переплетаются с суровой действительностью. Ведьма-не ведьма, а ни одно живое существо не способно противостоять неумолимому полёту двенадцатимиллиметровой пули верного «Пустынного орла». Финал любой сказки здесь всегда отвратительно неромантичен – спросите об этом любого чистильщика, прибывшего на место свершённого правосудия отмывать стены, пол, потолок, любимый хозяйский торшер. Холодает. Температура воздуха падает, безрадостные мысли тоже отнюдь не согревают. По подсчётам Теодора, к настоящему моменту Гюго уже сориентировался и, скорее всего, приказал запасникам выступать. Ввиду усложнившейся ситуации ему, без сомнений, пришлось донести всё до начальства и получить одобрение, так что своим внезапным побегом Тед выиграл себе около пяти минут форы. Хорошо. Ему хватит.
Большие камни, образующие импровизированную дорожку прямо на поверхности топи, не иначе как магией держатся на плаву даже под весом взрослого мужчины. Теодор прыгает по ним всё дальше в болото, всё плотнее в туман, а конца пути по-прежнему не видно. На чернильном небе ни одной звезды – только круглая луна отражается в мутной воде и бликует на влажных камнях. Рассуждения Теда неутешительны: если Бальзак действительно угодил в старушечьи лапы, в её распоряжении было уже достаточно времени; а с фантазией у карги проблем нет, вопрос выясненный. Задумавшись, Тед чуть не падает в воду, и тихо выдаёт витиеватое ругательство. Будь проклят Горький с его приказами, Гюго, которому всё шутки шутить, чёртов Оноре (я называю тебя по имени, ну, что ты сделаешь?) с его чёртовой уверенностью в собственной неуязвимости, сам Драйзер, который купился на этот идиотский план и не вправил всем вышеперечисленным мозги на месте. Раздражение на весь свет и самого себя заставляет двигаться ещё быстрее, чуть ли не бежать по камням, и когда на горизонте наконец появляется расплывчатая полоска берега, Драйзер уже порядочно запыхался, несмотря на отменное здоровье. Как такой путь проделывает старая ведьма – одному чёрту известно, но едва ли столь же прозаическим способом. Тед представляет, с каким успехом преодолел этот отрезок пути Бальзак. Он щуплый, лёгкий, юркий: неудивительно, что при последней удачной проверке связи Тед даже не услышал изменений в его дыхании. Словно позвонил другу, неспешно прогуливающемуся по набережной. «Серый Кардинал, это Инквизитор». – «Порядок, тренирую прыжки в длину, вокруг тишь, гладь и холод, как у ведьмы за пазухой. Буду на месте – сразу вышлю координаты. Конец связи». Наконец ступив на берег, Драйзер немного теряется – куда дальше? Налево, прямо, направо – редкий недолес без признаков тропинки, позади болото. Икры ноют словно после 150 приседаний, голова гудит от прилива адреналина. Теодор резко останавливается, хватается за виски. Дай мне знак… Прошу, укажи направление, помоги мне спасти этого мерзавца. Тед даже откидывает голову и смотрит вверх – туда, где по идее обитают высшие силы. И не верит своим глазам. – Спасибо… – шепчет он в пустоту и бежит в сторону печного дыма.
To be continued... or not to be? Решать вам, уважаемые заказчик и читатели. Бальзак по задумке появляется в следующей части, то есть совсем скоро. Также есть идея раскрутки сюжета в нечто довольно серьезное и драматическое, если никого это не смутит. Жду отзывов и критики, А.
[L]Гость в 14:51[/L], спасибо с: думаю, пока совсем не тимно - самое начало, да и со стереотипами переборщить не хочется, но надеюсь, что по мере развития сюжета тимные черты будут узнаваемы. А.
Автор, пожалуйста, продолжай! Я даже и не надеялся на исполнение с полноценным сюжетом, я очень рад. Мне нравится начало, я уверен, их этого выйдет хороший фик, да и раскрытия персонажей и их активации хочется. Так что жду продолжения. Спасибо вам!
а вы заказчик? а то не совсем понятно. Да, он самый.
По поводу пола персонажей - лучше, чтобы одинаковый, а уж какой - неважно. Впрочем, если кому-то гет писать интереснее, можно и его, если автор способен обойтись без гендерных стереотипов и патриархальной фигни.
Не бойтесь, заказчик, сделаем полное гендерное égalité и тест Бехдель пройдем с первого десятка предложений. И да, можно подумать, в (фем)слэше патриархальных ролевых моделей не бывает. Правда, полное равенство – дело будущего, так что автор позволил себе дать несколько… Sci-fi-трактовку проблемы. Надеюсь, это все еще попадает под определение «мистики». Особо впечатлительным читателям есть во время чтения не рекомендуется.
1200 слов – Миз Ли, – хозяйка дома говорила шепотом, явно стараясь быть деликатной, – вы точно уверены, что ваш коллега…
Симона критически оценила растрепанные русые волосы Вирджила, футболку с надписью «Бей водяных электричеством» и видавшие виды потрепанные джинсы. Обернулась к встревоженной клиентке и доверительно улыбнулась.
– Поверьте, это лучший специалист по водопроводным системам в городе. Просто он эксцентричен, как и все увлеченные люди.
– Но, – хозяйка смутилась еще больше, – он точно… Хорошо видит?
– Разумеется. Использование визора может вызывать легкое головокружение, но это после ремонта, а сейчас не бойтесь: если источник проблемы можно увидеть отсюда, он его не пропустит. А теперь расскажите мне, когда это пятно здесь появилось.
Симона внимательно слушала, даже достала планшет и кое-что записала. Взгляд хозяйки постепенно теплел, а рассказ становился полнее и откровеннее. Не то чтобы от него была реальная польза, но доверие клиента часто влияло на успех всей операции.
Кухня была чистой и аккуратной. В ней пахло чем-то по-домашнему вкусным. Из аудиоколонки в углу подоконника лилась какая-то простенькая, но приятная мелодия. Панели мягкого теплого оттенка и мебель под светлое дерево придавали уюта, а ровный блеск техники должен был разогнать любой подбирающийся мрак. Но не разогнал. Прямо над кухней, на чердаке, затаилось нечто, что могло быстро разрушить этот хрупкий мирок. А они здесь, чтобы его защитить.
– Нам требуется осмотреть чердак, – наконец произнес Вирджил, закончив разглядывать подозрительное темное пятно на потолке. – Сейчас, если не хотите, чтобы вам всю кухню залило.
Ключи от чердака тут же легли в протянутую руку Симоны.
– Спасибо, – она улыбнулась еще приветливее, чем раньше, – надеюсь, мы закончим сегодня. Наша фирма сделает все возможное, чтобы вы остались довольны.
* * *
Лестница на чердак оказалась узкой и крутой. Симона тут же перехватила руку Вирджила покрепче. И рассерженно прошипела ему на ухо:
– Ты же знаешь, что на тебе эта дурацкая футболка?
– Какая? – он на мгновение застыл в изумлении и тут же тихо рассмеялся. – Та? С водяными и электричеством?
– Она самая.
– Прости, все время забываю сунуть ее на ночь в холодильник.
Симона тяжело вздохнула. Она искренне восхищалась Вирджилом, не только примирившимся со своей полуслепотой, но и научившимся использовать ее во благо окружающим. Пусть имплантанты, дающие инфракрасное зрение, устарели, когда Вирджил был еще подростком, но они, вместе со специальным визором, помогали видеть энергетические части нежити. Правда, Симона понимала, что не это мешает ему лечь на операционный стол и наконец-то прозреть окончательно.
И, при всем своем уважении к Вирджилу, она должна была признать, что порой он бывает просто отвратителен. Как сейчас, когда они поднимались по неудобной и уже начавшей ветшать лестнице, а он, так и норовя споткнуться, отпускал замечания в своей обычной манере:
– Мне кажется, люди, способные выгнать водопроводчика из-за его одежды, вполне заслуживают того, чтобы быть съеденными нежитью. Естественный отбор – движущая сила эволюции, все как в школе учили.
Симона лишь осуждающе покачала головой. Лучше бы под ноги… Нет, смотреть в прямом смысле он не может, но почувствовать опасность – наверное, да. Он же чертов экстрасенс! Или как следует называть человека, который может не только видеть невидимые потоки энергии, но и взаимодействовать с ними? Честно говоря, Симона не до конца разобралась, как оно работает, и не стыдилась в этом признаться. Ей достаточно было знать, на что она может рассчитывать во время схватки.
А схватка должна была скоро начаться. Лестница закончилась тесной площадкой, на которую выходила запертая дверь. Выкрашенная начавшей трескаться белой краской, она разделяла два мира: светлый, мирный, хорошо изученный, где человеку нечего бояться, и другой, мрачный и таинственный, неизведанный и опасный. Когда Симона вставила ключ в проржавевшую скважину, дверь словно решила воспротивиться вторжению. С нее отвалился кусочек краски, который чуть не попал Симоне в глаз. Ключ поворачивался в скважине с трудом, будто неохотно.
– Еще чего! Что я, Жижи Болотной не видела? – название нежити Симона произнесла с особым негодованием: больно уж оно глупое.
– В том-то и дело, что видела. Неприятная зверушка.
– Они все неприятные. Это ж нежить.
Наконец, замок поддался. Дверь открылась со скрипом. Вирджил рванул в царство темноты, пыли и паутины, останавливаясь только для того, чтобы громко чихнуть, прикрывшись обеими руками. Медлительный и неловкий в обычной жизни, в бою он преображался, каким-то чудом избегая столкновения даже с теми предметами, которых никак не мог видеть.
– Эй! Как насчет плана?
Вирджил на миг остановился и, не оборачиваясь, бросил:
– Не бояться и не тормозить. С остальным на месте разберемся.
Пришлось Симоне просто следовать за ним.
Чердак был небольшим, но несколько перегородок превращали его в настоящий лабиринт. Тут и там стояли машины разного назначения, появившиеся здесь еще полвека назад. Вдоль стен расползались старые трубы, по полу змеились обрывки кабеля. Везде валялся какой-то непонятный мусор, и Симона подавила желание закатать брюки до колен. Коснуться чего-нибудь голыми ногами она не хотела тем более.
Вирджил по-прежнему невозмутимо двигался вглубь чердака. И вдруг остановился. Симона, не ожидая этого, налетела на него. Когда она ткнулась носом в его спину, он довольно прошептал:
– Как же мне нравится, когда зрячие люди видят меньше, чем я… Ты чуть не наступила на щупальце. Хоть эта тварь и безмозглая, а поумнее некоторых людей. Знает, что если твои конечности все в вонючей слизи, никто не пойдет с тобой – или к тебе – на обед.
– То, что ты ими восхищаешься, я уже поняла, – так же тихо, но куда менее радостно ответила Симона. – Как я должна через невидимые щупальца к голове пробиваться?
– О, это предоставь мне. Главное, чтобы твоя рука не дрогнула в нужный момент.
И Вирджил бросился прямо к тому месту, где, по его расчетам, находилась голова нежити. Почти тут же его нога оказалась в лужице зеленой слизи. Он замер, но движение в этой части чердака не прекратилось. Прямо ему на встречу просвистело что-то невидимое, но отвратительно пахнущее. Капельки слизи, осевшие на щупальцах и, казалось, сами летящие по воздуху, слабо поблескивали.
Лицо Вирджила приобрело сосредоточенное выражение. Он не шевелился, но выглядел так, будто пытается поднять что-то тяжелое. В дальнем углу послышался шорох. Тварь начала подтягивать щупальца к сопротивляющейся жертве. Щупальца скользили по полу с тихим потрескиванием, и с них с чавканьем капала слизь. Вирджил тихо охнул и отчаянно вцепился в первую подвернувшуюся трубу, чтобы не дать щупальцам подтащить себя к голове. Его ноги тут же оторвались от пола, и Симона с трудом удержалась от того, чтобы выбежать из-за ящиков, под прикрытием которых обходила поле боя, и пальнуть в воздух, надеясь попасть по щупальцам.
Наконец, показалась голова. Головой она могла называться очень условно и по функциям, и по виду. Внешне она больше напоминала ком грязного тряпья, перемазанный в зеленой жиже. Сам собой ползущий по полу и оставляющий скользкие следы.
Симона вскочила и выхватила бластер как раз в тот миг, когда пальцы Вирджила разжались. Маленький шарик плазмы врезался в лохмотья плоти на голове Жижи и взорвался. Голова запылала.
– Слушай, ты когда-нибудь задумывалась, почему она называется Болотной? – поинтересовался Вирджил, пытаясь подняться с пола.
Симона бросилась ему на помощь. Похоже, сегодня он пострадал больше, чем собирался. На его футболке красовалась надпись «…й водяных …ктричеством», вместо остальных букв зияла дыра, через которую можно было разглядеть начавшую покрываться волдырями кожу.
– Ты как?
– Радуюсь, что хоть нежить хочет меня так, что даже слюной истекает, разумеется. Меня начали переваривать. Как мне должно быть?
– Судя по разговорам, как обычно. А я наконец-то смогу выбросить эту футболку и не обидеть Йоко.
– А чтобы ее еще и порадовать, ты сейчас пойдешь собирать слизь.
– Я?
– Я ранен вообще-то, жестокая ты женщина.
Симона внимательно осмотрела себя. Сшитый специально для нее костюм, строгих линий, чтобы выглядеть представительно и по-деловому, но достаточно удобный, чтобы драться с нежитью, был безнадежно испорчен. Пожалуй, сегодня она уступит Вирджилу. Но только сегодня.
Ну что, заказчик-читатели, теперь моя очередь спросить, ту би о нот ту би.
я родился со стертой памятью. моя родина где-то вдали. я помню, как учился ходить, чтобы не слишком касаться земли...
Оба исполнения просто очешуенны. Первое очень атмосферное (все такие узнаваемые! а в ваш драебаль я уже влюблена), второе очень живое (Бальзак! Ваш Бальзак! Он офигенен весь и целиком, слепота и это ехидство... И еще НЁХ симпатичный (: ) Хочется еще, конечно же.
Опыт - это то, что приобретаешь, когда не получаешь желаемого.
автор1, оч клево, оч интересно! Будем ждать проды. мелкий тапоккак от страшной эпидемии неизвестной науке болезни вымирают целые деревни, как девушки лысеют за одну ночь, а юноши корчатся на земле, пока их внутренности завязываются жгутом, как в лесах находят разорванных животных с вынутыми сердцами все такое жуткое... Вымирают деревни, юноши агонизируют, разорванные животные опять же.. И лысеющие девушки О_о
Гости, ~Акварельная~, спасибо, что читаете. буду стараться не разочаровать. firles, читать дальшейеп, мне самому это глаз режет. неудавшаяся отсылка к многочисленным махинациям, которые ведьмы проворачивают с человеческими волосами (как известно, важным компонентом многих ритуалов). но прописал я это действительно плоховато, начинаю я всегда как тормоз. если все же история напишется, многое поисправляю, когда буду собирать все в одно. так что такие замечания очень важны и приветствуются. если будете продолжать читать, и если будет вам что-то "резать глаз", говорите.
А1, который просит прощения за свою тормозливость. оправдание: третий сезон "шерлока" обрушился на меня девятым валом ангста, печали и анальной оккупации. сейчас я немного реабилитировался, и продолжение пишется.
А2 просит прощения за долгий простой, его внезапно агрессивно засосал реал. На такое просто невозможно было не ответить. Пока что он предлагает читателям познакомиться с другими героями (слов этак на тысячу), а сам торжественно обязуется писать активнее.
Под доносившийся из лаборатории рык в коридор вывалился ассистент. На нем просто лица не было.
– Знаешь, – Вирджил склонился к самому уху Симоны, – сегодня, когда меня и правда чуть не съели, я даже соглашусь, что ее шутки не смешные.
Симона удовлетворенно хмыкнула и повернулась к ассистенту:
– Айвен, правильно? Ну что, довело тебя начальство?
– Благодарю, миз Ли, – похоже, он уже успел успокоиться и вновь принять невозмутимый вид, – но миз О’Коннор – куда более опытный специалист, чем я, и это мой долг – слушаться ее.
И Айвен как ни в чем не бывало двинулся дальше.
– Далеко пойдет, – протянул Вирджил. – Еще увидим, кого съедят, и что-то мне подсказывает, что это будет не он.
Симона приложила палец к сканеру: двери, разделявшие помещения штаба, были защищены весьма слабо, устаревающим оборудованием. Дверь тихо отъехала в сторону.
В лаборатории Симоне делалось неуютно. Нет, белые стены и приборы, яркий свет и химические запахи не пугали ее, она ведь, в конце концов, понимала важность прогресса. Но что-то в этой комнате было ей глубоко чуждо. В таких местах не только происходили великие открытия, но и проводились неаппетитные и зачастую опасные эксперименты и совершались роковые ошибки. С ними было связано больше разочарований и страхов, чем восторженных моментов, когда очередное достижение начинало работать на пользу человечества.
А в конкретно этой лаборатории стояла какая-то нерабочая атмосфера. Никакой грязи или прямых нарушений техники безопасности, но сразу можно было понять, что ее хозяйка – натура творческая, иногда творческая сверх меры. Очень оригинально мыслящая. Ну вот что здесь делает эта мигающая лампочками легкая пластиковая тумбочка, из-под которой торчат две длинные худые ноги, обтянутые поношенными джинсами? Да еще и доносятся непонятные звуки? Впрочем, они тут же сменились человеческой речью.
– Поставь там… А, это вы. Я думала, мой зануда пришел, чтоб его.
– Неужели, – обычно Симона старалась говорить с коллегами дружелюбно, но с Йоко позволяла себе чуть-чуть поехидничать, – Йоко О’Коннор наконец-то снизошла до того, чтобы обратить внимание на какого-то человека?
– Мне Урсула говорит, что я его обижаю, – искренне пожаловалась Йоко.
– Не надо его обижать, – неожиданно вступился за Айвена Вирджил. – Он ответственный, это ценно. Он все время работает. Должен же здесь кто-то работать, кроме Урсулы и Сим.
– А мы? – обиделась Йоко, даже обедавшая в лаборатории.
– А мы валяем дурака и иногда выдаем очень неплохие результаты. Это не то же самое, что работать, увы.
– Логично. Ну что, принесли мне слизь? Я хочу выдать очень неплохой результат и валять дурака дальше.
Симона и Вирджил заговорили одновременно:
– К сожалению, Жижа умерла прежде…
– В следующий раз мы постараемся…
Йоко обреченно вздохнула и переставила колбу со слизью подальше от еды. В своей родной лаборатории она ориентировалась вслепую.
– Мне кажется, или… – растеряно пробормотал Вирджил, – она стала еще длиннее?
– Ага, – рыжая макушка Йоко показалась из-под тумбочки, а левая рука вернулась к своим нормальным размерам.
Йоко О’Коннор была единственным человеком, известным Симоне, который вшил в свое тело имплантанты не для замены действительно неработающего органа, а интереса ради. Вирджил, до этого утверждавший, что когда-нибудь имплантанты будут прописываться для лечения даже самых ерундовых болезней, даже пожалел о своем предсказании. Наблюдая, как Йоко пытается управиться с раздвинутой на половину комнаты рукой, он срочно потребовал себе искусственное сердце, которое в тот день, когда, как он выразился, мир заполонят идиоты с суперспособностями, взорвется в его теле и уничтожит окружившую его нежить. Помнится, Йоко в ответ пообещала превратить его в живую бомбу, но если он пообещает взорваться в людном месте и красиво забрызгать окружающих кровью и ошметками плоти. Симона лишь надеялась, что из-за разного понимания, что есть логично и рационально, они не договорятся никогда.
Йоко и Вирджил могли спорить вечно и по любому поводу. Даже сейчас, склонившись над колбой со слизью, они что-то обсуждали, плавно переходя на повышенные тона. Будь Симона моложе и знай этих ненормальных меньше, она бы обязательно постаралась их одернуть, успокоить и вернуть в рамки рабочей дискуссии. Сейчас она с трудом, но смирилась с тем, что это и была рабочая дискуссия – в их особенном, неповторимом стиле.
Так что взять на себя эту нелегкую обязанность пришлось Шарлю, их врачу, недавно присоединившемуся к организации. Бедняга не терпел ничего, хотя бы отдаленно напоминающего ссоры, но мужественно влез в эпицентр бури, увидев, как быстро вращающаяся металлическая ладошка хлопнула по затылку его нового пациента. Впрочем, к Вирджилу он относился с каким-то пиететом, даже когда тот не был ранен.
Чужое вмешательство не помогло. Спор остановился, только когда дверь в очередной раз открылась, и в проеме показалась Урсула собственной персоной, как всегда, в окружении доброй половины своих подчиненных.
Многие могли бы затеряться в подобной толпе, но только не она. Высокая и атлетически сложенная, она не казалась спортсменкой, по недоразумению очутившейся в директорском кресле, но выглядела воплощением самого понятия «бизнес-леди». Консервативного покроя костюм, цвет которого изумительно оттенял свежий шоколадный оттенок кожи, смотрелся бы старомодно на ком угодно, кроме Урсулы, но на ней лишь придавал теплоты и какой-то душевности в целом безупречному внешнему виду. Глядя на нее можно было понять, что она не только идеально работает выглядит, но и относится к подчиненным с достаточной человечностью, чтобы позволить им одеваться и вести себя привычным им образом, если только это не вредит делу.
Когда Шарль увидел Урсулу, его глаза вспыхнули каким-то внутренним светом, как догадывалась Симона, не только потому что она явилась ему на помощь. Но и это, конечно, тоже: как только Вирджил и Йоко увидели начальницу, они тут же прекратили спорить и бросили на нее по настороженному взгляду. Обоим очень нравилось работать в возглавляемой ей организации, но личные встречи обычно сулили им очередные выговоры, звучащие тем более неприятно, что делались они очень мягким тоном и в крайне вежливых выражениях.
Но на этот раз Урсула, похоже, не собиралась делать никому замечаний. смотрев открывшуюся ей картину, она спросила с неподдельным беспокойством в голосе:
– Есть пострадавшие? Не стойте, бегите скорее ко врачу.
Вирджил обреченно вздохнул и беспрепятственно позволил Шарлю увести себя в медотдел. Остальные продолжали внимать щедро раздающей указания Урсуле. А кто-то – Симона скосила глаза в сторону Йоко – втайне радовался, что даже во внеплановых обходах Урсулы можно вычислить систему.
Наконец, Урсула всех отпустила, но при этом сделала Симоне знак остаться. Та лишь надеялась, что причина для этого носит личный характер лишь в глазах деликатной Урсулы. Или что любопытная Йоко не поставила здесь какое-нибудь подслушивающее устройство.
К счастью, Урсула лишь поинтересовалась, как на самом деле самочувствие Вирджила и сообщила, что сегодня вечером ей предстоит посетить благотворительный вечер. Но, конечно, Симона может отказаться ее сопровождать, если считает, что должна быть рядом с напарником.
Исполнение 2. Глава 3. Автор в курсе, что пишет непозволительно медленно.
читать дальше В медотделе царил приятный полумрак. Стоило Шарлю завидеть Симону, он помог Вирджилу выбраться из сканера и исчез в неизвестном направлении.
Вирджил сидел на откидной кушетке, ежился, когда нанесенная на ожоги мазь начинала щипать особенно сильно, и выглядел абсолютно потерянным. При использовании сканера все имплантаты требовалось отключать, и теперь он не мог пользоваться даже тем скудным зрением, которым его наделила медицина.
Симона села рядом с ним, и чуть не получила в глаз, в последний момент перехватив вскинутые в панической попытке защититься руки. Осторожно погладила запястья, переплела свои пальцы с его и только тогда услышала облегченный вздох и тихое: «А, это ты». Что заставляло ее, всегда такую правильную и к глупым розыгрышам не склонную, так его пугать, она не понимала сама. Как и не понимала, почему для нее так важно, чтобы в постели он отключал имплантаты. Некогда она, тогда еще с подозрением относившаяся ко всем этим неестественным штучкам, просто не хотела, чтобы любимый человек даже в такие моменты видел ее набором пятен разной температуры, но сейчас поняла, что для него это как раз нормально и естественно. И все же что-то заставляло ее постоянно выслушивать притворно недовольное ворчание и настаивать на своем. Вирджил как-то признался, что, когда он лишается зрения окончательно, все остальные его чувства обостряются еще больше. А Симона… Симоне просто нравилось, что с него слетает эта показная самоуверенность, доходящая до наглости, это ехидство, которым он может уколоть кого угодно, не задумываясь. Нравилось, каким уязвимым он кажется, как робко протягивает к ней руки и как судорожно вцепляется в нее с испуганным выражением лица.
Правда, на этот раз Вирджил быстро справился с собой – Симона даже подумала, что его страх всегда был каким-то немного неестественным, нарочитым, таким, над каким можно посмеяться и отпустить его восвояси. Просто сейчас, когда им некогда было играть в свои любимые игры, он это явно показал.
– Пришла сообщить, что твоя любовь к человечеству опять оказалась сильнее, чем любовь ко мне?
– Ты можешь сам себя защитить. Человечество – нет. Гордись.
Вирджил кивнул. Сидя с выключенными имплантатами и ожогами на спине, но в безопасном медотделе, он уже не мог признать, что порой нуждается в защите больше, чем какое-то человечество.
– И если посчитать, сколько времени я уделяю тебе…
– Не оправдывайся. Уж поверь, я умею отличать разумные решения от тех, которые нравятся мне. Иди.
Симона пожала плечами и направилась к выходу. Умеет. Кажется, именно за это она его и любит.
* * *
Пахло дорогими духами. Явно смешанными чьим-то личным парфюмером из дорогих ингредиентов, а не самой женщиной из содержимого двух-трех флакончиков. Почему-то Симона сразу поняла, что пахло от женщины, хотя деление ароматов на мужские и женские ушло в прошлое одновременно с готовым парфюмом. Запах так резко ударил по носу, что Симоне захотелось поймать источавшую его женщину, скрутить и закапать ей в нос ее же духи.
А потом она подняла голову и поняла, что исполнить свое желание ей не удастся, даже если она на мгновение забудется. Действительно, кто же мог так демонстративно плевать на окружающих, кроме Летиции Штольц, за спиной которой маячили два внушительных охранника – еще одно нарушение всех мыслимых правил приличия, кстати?
Симону миз Штольц не удостоила своего внимания, зато к Урсуле поспешила со всей скоростью, которую ей позволяли набрать высоченные каблуки, словно телепортированные из прошлого века. Сейчас такие почти отмерли из-за малой функциональности, но миз Штольц любила подчеркивать свою индивидуальность. И, благодаря каблукам, она могла вцепиться в локоть Урсулы, не подпрыгивая.
– Пришла тайком, дорогая, да? – пропела миз Штольц ядовито-ласковым тоном. – Чтобы наши всевидящие журналюги написали, что знаменитая бизнес-леди не просто занимается благотворительностью, но и совсем-совсем этим не хвастается?
– Ну что ты, – приветливо улыбнулась Урсула, – куда мне до твоего хитроумия, Летти?
– О, не скромничай, притворяться хорошей девочкой ты всегда умела лучше меня.
Миз Штольц погрозила пальцем Урсуле, бросила презрительный взгляд на Симону и гордо удалилась.
Симона тихо скользнула к начальнице.
– Все в порядке?
– Не воткнет же она в меня отравленную иголку прямо здесь, правда? Право, Сим, не стоит так беспокоиться.
– На тебя уже один раз покушались… – это Симона прошептала почти в самое ухо Урсулы.
– Йоко уверена, что нежить недостаточно разумна, чтобы на кого-то покушаться, – Урсула ответила так же тихо. – И я ей верю. Сим, уж кто-кто, а ты должна понимать, что без доверия друг к другу все, что мы делаем, бессмысленно.
Симона еле удержалась от того, чтобы сказать что-нибудь в духе Вирджила.
* * *
Больше ничего интересного за вечер не произошло, все обсуждаемые мероприятия казались Симоне слишком уж нереалистичными и малоэффективными, так что она даже пожалела, что не осталась с Вирджилом. И когда гости начали разъезжаться, она искренне обрадовалась, хотя всегда ненавидела долгие демонстративные прощания под прицелами камер неугомонных журналистов.
Попасть домой хотелось как можно скорее, так что Симона была очень благодарна Урсуле, предложившей подбросить ее до дома. Уже сидя в машине и пытаясь разглядеть спину водителя, настолько широкую, что ее не должна была скрыть даже спинка кресла, Симона ругала последними словами свою ответственность, не позволившую ей спокойно сидеть с любимым – раненным, между прочим, – когда начальница ходит по вечеринкам.
Машина катила бесшумно, так, что можно было услышать дыхание водителя и пассажиров. И, несмотря на хорошую звукоизоляцию салона, Симона была готова поспорить, что на улице почти так же тихо. Они как раз въехали в новый спальный район, где спящие дома перемежались замершими на ночь стройками, и единственными звуками, которые сейчас можно было услышать на улице, были еле различимое дыхание ветра, пытающегося выдуть мелодию на листьях деревьев, и мерный стрекот ночных насекомых. Эта приятная, подвижная, не мертвенная тишина оказалась подходящим аккомпанементом для подкрадывающегося на мягких лапах сна.
И тут в игру вступила совсем другая лапа. По стеклу, к которому Симона почти привалилась щекой, скрипнули отточенные когти. За окном мелькнули две руки с когтями и короткими пальцами, похожие на обезьяньи. Машина резко затормозила. Летающие кисти рук, не прикрепленные ни к каким телам, окружили ее со всех сторон.
– А как эту нежить назвала наша умница? – натянуто попыталась пошутить Урсула. – Черные руки?
Ее голос вывел Симону и водителя из забытья. Заставил отчаянно думать и вспомнить, что эту нежить Йоко никак не назвала. Они столкнулись с подобным противником в первый раз и понятия не имели, на что он способен.
– Не хочу показаться трусливой, – осторожно начала Симона, – но нам стоит вызвать подкрепление и ждать.
И он, перехватив бластер покрепче, с невероятной для его объемов скоростью выскользнул наружу.
Симона бросила на Урсулу страдальческий взгляд и тоже взялась за оружие. Когда блестящие когти просвистели прямо около ее лица, она лишь могла молиться, чтобы забаррикадировавшаяся в машине начальница все же позвонила кому-нибудь из ребят.
Они с водителем стояли спина к спине, и Симона жалела, что рядом с ней этот преданный делу и отважный парень с квадратной спиной, а не привычный тощий инвалид, у которого чрезмерная осторожность так внезапно сменялась отчаянной храбростью.
На мгновение замершие, руки задвигались. Похоже, почувствовали, что могут добраться до двух вкуснейших человеческих тел, не защищенных пуленепробиваемыми материалами. Лишь некоторые из них сразу рванули к дверце машины и повисли в ожидании. Когда прозвучал первый выстрел, Симона вздрогнула. Вздрогнула – и выстрелила сама, прямо в ладонь протянувшейся к ней руки. Та издала скрежещущий вопль и безвольно повисла. Второй руке Симона короткой очередью снесла пальцы.
– Твою ж мать! – потрясенно воскликнул водитель.
Симона недоуменно оглянулась, не поняла, что его так удивило, и повернулась обратно. И чуть не выругалась сама. Одна подстреленная рука снова активно задвигалась, а рана на ней стремительно зарастала. Над ладонью второй показались маленькие черные бугорки, которым скоро предстояло превратиться в новые пальцы.
Некоторое время Симона и водитель бездумно палили по подбирающимся рукам, стараясь просто не подпустить их к себе, но те не отступали. Из-за повисших у двери рук вернуться в машину было невозможно, а помощи все не было. Требовалось срочно что-то придумывать.
Пара рук подлетела почти к самому лицу Симоны и чуть не оставила симметричные царапины у нее на щеках. Как же хорошо они были синхронизированы, действовали как единый организм… Или это и был единый организм?
– С ума сошла? – завопил водитель, увидев, как Симона тщательно прицелилась и выстрелила в воздух прямо между руками.
И тут же осекся. Руки мгновенно рухнули на землю. Добить остальные было делом техники. Симона даже удивилась, поняв, что не так уж их было и много, просто, возрождаясь, они наступали бесконечной волной.
Когда к ним подоспел целый вооруженный отряд, возглавляемый едва ли не трясущейся от нетерпения Йоко, с Черными Руками уже было покончено. Посеревшие кисти покрывали всю землю вокруг машины, а между ними тянулись все еще невидимые части.
-
-
09.01.2014 в 02:40-
-
09.01.2014 в 13:18(1040 слов, пока только завязка)
читать дальше
-
-
09.01.2014 в 13:18(850 слов, пока только завязка)
читать дальше
-
-
09.01.2014 в 14:51Не знаю, насколько тимно, но мне очень нравится *п* Атмосферно так, здорово. Пишите ещё!
Не заказчик.
-
-
09.01.2014 в 15:09думаю, пока совсем не тимно - самое начало, да и со стереотипами переборщить не хочется, но надеюсь, что по мере развития сюжета тимные черты будут узнаваемы.
А.
-
-
09.01.2014 в 18:52Не заказчик.
-
-
09.01.2014 в 19:19-
-
09.01.2014 в 21:57Гость в 19:19, а вы заказчик? а то не совсем понятно.
энивей, спасибо, буду продолжать
и да, на вопрос насчет пола героев все же ответьте, его не я задавал. возможно, у заявки будут целых два исполнения с:
а.
-
-
10.01.2014 в 01:31Да, он самый.
По поводу пола персонажей - лучше, чтобы одинаковый, а уж какой - неважно. Впрочем, если кому-то гет писать интереснее, можно и его, если автор способен обойтись без гендерных стереотипов и патриархальной фигни.
-
-
11.01.2014 в 09:01-
-
12.01.2014 в 00:53Не бойтесь, заказчик, сделаем полное гендерное égalité и тест Бехдель пройдем с первого десятка предложений. И да, можно подумать, в (фем)слэше патриархальных ролевых моделей не бывает.
Правда, полное равенство – дело будущего, так что автор позволил себе дать несколько… Sci-fi-трактовку проблемы. Надеюсь, это все еще попадает под определение «мистики».
Особо впечатлительным читателям есть во время чтения не рекомендуется.
1200 слов
Ну что, заказчик-читатели, теперь моя очередь спросить, ту би о нот ту би.
-
-
12.01.2014 в 00:55-
-
12.01.2014 в 21:25-
-
12.01.2014 в 22:13а2
-
-
14.01.2014 в 00:34-
-
14.01.2014 в 22:37-
-
14.01.2014 в 23:00Заказчик.
Сразу два исполнения на мою заявку, и оба очень даже хороши - авторы, я вас люблю.
-
-
14.01.2014 в 23:23а2
-
-
16.01.2014 в 14:19Хочется еще, конечно же.
-
-
16.01.2014 в 17:37мелкий тапок
-
-
18.01.2014 в 16:32firles, читать дальше
А1, который просит прощения за свою тормозливость. оправдание: третий сезон "шерлока" обрушился на меня девятым валом ангста, печали
и анальной оккупации. сейчас я немного реабилитировался, и продолжение пишется.-
-
25.01.2014 в 15:45-
-
27.01.2014 в 21:49На такое просто невозможно было не ответить.Пока что он предлагает читателям познакомиться с другими героями (слов этак на тысячу), а сам торжественно обязуется писать активнее.Исполнение 2, глава 2, малосюжетная
-
-
27.01.2014 в 21:51а2
-
-
27.01.2014 в 22:06З.
-
-
13.02.2014 в 02:01Автор в курсе, что пишет непозволительно медленно.
читать дальше
-
-
13.02.2014 в 08:02Главное, что качественно))
-
-
13.02.2014 в 21:49-
-
13.02.2014 в 22:03-
-
13.02.2014 в 23:10а2